Научная психология.Статьи

Опросник для измерения малоадаптивных форм вины

Е.В. Белинская

Отсутствие специального инструментария для психодиагностики тех или иных психологических феноменов создает трудности не только для развития науки в плане их теоретического исследования, но и приводит к непониманию значения этих феноменов в развитии психологических трудностей  и психопатологии, требующих коррекции и психотерапии. К подобным психологическим феноменам относятся вина и стыд. Данной теме практически не уделялось внимания в отечественной психологии. Одновременно следствием и причиной этого является отсутствие специальных психодиагностических методик, направленных на изучение как стыда, так и вины. Зарубежные же психологи располагают достаточным набором методик для психодиагностики этих эмоциональных явлений. Американскими психологами разработан целый ряд специализированных тестов для измерения ситуационной и личностной вины. Так в 1987 году Е.Т. Класс опубликована статья , в которой вниманию читателей предлагается шкала ситуационной вины (SGS) /6/. Опросник К.Е. Каглера и В.Х.  Джонса (The guilt Inventory (GI)) включает 3 шкалы: всеобъемлющей черты вины, более непосредственного (ситуативного) состояния вины и моральных стандартов /5,7/. Кроме того в американской психологии имеются опросники как для измерения адаптивной зрелой вины, которая эмпирически связана с симпатией и хорошим социальным приспособлением, так и для измерения неадаптивных , связанных с психопатологией форм вины. Для измерения адаптивной вины предназначены The Self-Conscious Affect and Attribution Inventory (SCAAI) /10,11/ и The Test of Self-Conscious Affect TOSCA /12/. TOSCA эквивалентен, а возможно и превосходит SCAAI. Пункты SCAAI были разработаны исследователями для студентов колледжей, в то время как пункты TOSCA соответствуют более широкой популяции. TOSCA представляет собой инструмент для измерения когнитивного, эмоционального и поведенческого аспектов вины, стыда и других эмоциональных явлений, связанных с самосознанием. В этом тесте предполагается, что склонность к стыду – это тенденция к глобальной негативной самооценке в целом. Вина рассматривается как тенденция к негативной самооценке относительно поведения в конкретных ситуациях.

Л. Коннором, Д. Берри, Д. Вайсом и др. был разработан инструмент для оценки типов иррациональной, т.е. дезадаптивной вины, состоящий из четырех шкал в соответствии с выделенными автором видами иррациональной вины /9/. Следует особо отметить, что из трех шкал GI шкала моральных стандартов в наибольшей степени соотетствует понятию вины, предложенному J.P Tangney и ее коллегами, т.е. адаптивной зрелой вине. Помимо этого в доступной нам литературе упоминается о том, что американские ученые разработали невербальные инструменты  для изучения вины и стыда у детей /8/. Таким образом, анализ зарубежной литературы показал, что в последние 15 лет   американские психологи интенсивно занимались проблемой психологии вины и разработали  для этого богатый диагностический инструментарий.

В результате американские ученые достигли больших успехов  в понимании особенностей вины и стыда, их феноменологии, способов переживания, компонентов невербального поведения, сущности и структуры ситуаций их вызывающих. Кроме этого, в результате экспериментального и эмпирического клинического исследования американским психологам удалось не только провести дифференциацию между виной и стыдом, но и подчеркнуть неоднородность вины, выделив наряду со зрелой сознательной адаптивной виной несколько типов иррациональной дезадаптивной вины, которая, как правило, с трудом осознается.

На сегодняшний день российские психологи имеют возможность изучить и измерить вину, прибегнув лишь к нескольким опросникам, в составе которых имеются шкалы для исследования этой эмоции. К таким методикам относится тест Басса-Дарки по измерению агрессивности, в составе которого имеется шкала «чувство вины», тест самоотношения В.В. Столина, имеющий шкалу «аутосимпатия», тест Кэттела и тест Меграбяна по изучению эмпатии, в составе которого имеется шкала измеряющая такой компонент эмпатии, как сенситивность к отвержению, восприимчивость к критике в свой адрес, которые автор толкует как способность к возникновению адекватного чувства вины. Таким образом видно, что, во-первых, в отечественной психологии на данный момент отсутствуют специализированные диагностические методики, направленные на изучение эмоций, связанных с самосознанием, а во-вторых, неизвестно какую именно вину позволяют измерить отдельные шкалы входящие в состав указанных тестов. Поскольку в российской психологии еще не осознанна необходимость в выделении разных типов вины (не с целью умножения классификаций, а для понимания их разных функций и вкладов в психическую жизнь индивида), то можно предположить, что имеющиеся шкалы позволяют измерить лишь адекватную адаптивную вину или чувство вины. Инструментарий для исследования стыда и вовсе отсутствует. Это обусловлено тем, что в течение многих десятилетий в отечественной психологии господствовал деятельностный подход к психике, в рамках которого внимание исследователей было направлено на порождение, функционирование и структуру психического отражения в процессе развития деятельности индивидов. Чрезвычайно мало внимания уделялось исследованию таких психических феноменов как самосознание и эмоции, связанных с субъектностью индивидов.  Лишь в последние десятилетия в российской психологии появились работы В.В. Столина, С.Р.Пантилеева, И.И. Чесноковой, специально направленными на исследование самосознания.

Идеологический оттенок присутствовал не только в произведениях искусства и любой информации, предназначенной для масс, но и в научных трудах. По словам К.А. Абульхановой «российское сознание, воспитанное на лозунгах, привыкло к создаваемой ими социальной определенности» /1/. Такая определенность не нуждалась в проблематизации, мышлении ставящем и решающем определенные проблемные вопросы. Следствием такой ситуации явилась  убежденность в том, что тема  вины и стыда не является проблемной, требующей специального дифференцированного подлинно научного изучения. Вина и стыд воспринимались отечественными психологами однозначно, как моральные чувства, результат воспитания  личности в  процессе  социализации. Акцент делался на необходимости воспитания в растущем человеке данных чувств, являющихся признаками моральной зрелости личности. Тот подход в русле которого объяснялись генезис вины и стыда, их отличия друг от друга

близок к традиционному антропологическому и социологическому. Так, И.С. Кон ставит в один ряд, имеющий вертикальную направленность, страх, стыд и вину, при этом вина понимается как высшая, более поздняя форма регулирования социального поведения. Развитию вины предшествует формирование способности к переживанию стыда, основой последнего, в свою очередь, является страх. Вина диалектически включает в себя в качестве составных элементов низшие формы регулирования  поведения /4/. Не отрицая важности и истинности позиций отечественных  психологов о вине и стыде, следует признать, что знания, касающиеся этих эмоциональных явлений недостаточны. Подобная ограниченность лишь идеальными представлениями о сущности явлений в конечном итоге приводит к утопизму. Поэтому следует обратиться к опыту американских психологов, добившихся за последние десятилетия большого успеха как в теоретическом, так и в методическом и эмпирическом плане в изучении вины и стыда, которые рассматриваются ими как эмоции самосознания.

Группа американских психологов  L.E. O’Connor, J.W. Berry, J. Weiss, M. Bush и H. Sampson создали новый инструмент оценки межличностной вины, предназначенный для измерения иррациональных дезадаптивных ее форм. Предпосылкой создания данного опросника выступила межличностная когнитивная теория Джозефа Вайсса, одного из крупнейших современных психоаналитиков, который является профессором психиатрии в Медицинском центре Калифорнийского университета в Сан-Франциско и содиректором Сан-Франциской  психотерапевтической исследовательской группы. Теория Д.Вайса оказалось результатом практического опыта автора и имеет клиническое подтверждение. В противоположность традиционному взгляду З.Фрейда, в котором вина связана с бессознательной враждебностью (часто рассматриваемой как возникающая из эдипальных конфликтов, которые многие не рассматривают как жизнеспособные конструкт), межличностная теория рассматривает вину происходящей из эмпатии, альтруизма и потребности в связях /9/ Согласно концепции Д. Вайсса и других исследователей вина адаптивна в своей роли в поддержании социальных отношений. Она поддерживает преданность и взаимосвязи, которые необходимы для спокойной и продуктивной жизни. Тем не менеее она может стать иррациональной и малоадаптивной, когда она преувеличена и  сдерживаема или когда она обобщена и неоднократно связана со стыдом /3,12,13/. Такая вина и/или стыд ведут к сильному дистрессу, искажнию отношений и психопатологии. Согласно Д.Вайссу /3/ психопатология возникает из патогенных верований, которые формируются в ответ на нарушенный опыт детства. Эти верования связаны с виной. Они предостерегают людей от попыток преследования нормальных целей развития, поскольку содержат убеждения о том, что, если они попытаются преследовать нормальные цели, то они причинят вред или себе или любимым людям. Люди, страдающие от патогенных верований обнаруживают, что даже преследование нормальных стремлений ведет к вине.

Вину, основанную на страхе личности причинить вред другим, преследуя собственные цели, американские психологи разделяют на несколько отдельных, но связанных друг с другом типов. Среди них адаптивная вина, которая связана с хорошим социальным приспособлением и здоровым личностным развитием и четыре типа дезадаптивной вины: вина выжившего (уцелевшего), вина отделения (предательства), вина гиперответственности и вина ненависти к себе /9/.

Вина выжившего характеризуется патогенным верованием, что преследование нормальных целей и достижение успеха заставит любимых людей страдать и чувствовать себя неадекватными. Люди, страдающие от вины выжившего верят, что их успех, все то хорошее, что у них есть вызывает несчастье других, заставляет их чувствовать себя плохо. Механизм этой вины таков: у человека есть неосознанное иррациональное представление, что существует ограниченное количество благ, и что что-то хорошее, что человек переживает происходит за счет других. Например, в случае гибели члена семьи, оставшийся в живых чувствует себя так, как будто ему досталась чужая доля “блага”.

Вина отделения также возникает из страха навредить другим, преследуя свои цели. Она характеризуется патогенным верованием, что кто-то не имеет права на отдельное существование, что отделение или отличие от близких и любимых людей – предательство, оно губительно для них, причинит им вред и боль.

Вина гиперответственности возникает из альтруизма. Она предполагает преувеличенное чувство ответственности за заботу о счастье  других. Этот тип вины неизменно сопровождает вину выжившего и вину отделения, но может и встречаться отдельно от них. Вина гиперответственности может рассматриваться как преувеличение адаптивной вины.  Она связана с верой, что человек ответственен за счастье и благополучие других.

Вина ненависти к себе – это крайняя и малоадаптивная форма вины, которая может возникать как следствие жестокого и невнимательного отношеия родителей, близких и любимых людей. Это крайне негативная оценка себя, общее чувство негодности. Она связана с межличностной виной в том, что люди принимают этот крайне негативный взгляд на себя, чтобы сохранить связь со своими родителями и другими близкими людьми.

Указанный выше новый измерительный инструмент IGQ (опросник  межличностной вины), разработанный  американскими психологами  предназначен именно для измерения этих четырех видов вины. Применение такого опросника, предполагающее его опробацию и адаптацию, особенно важно для обогащения опыта российской психологии в условиях отсутствия соответствующего инструментария для исследования иррациональных форм вины.

Авторы теста утверждают, что его предварительная достоверность и валидность основана на клинических и неклинических пробах субъектов. Подшкалы показывают хорошую внутреннюю согласованность, надежность в отношении психометрии. Опросник демонстрирует, предсказанные предшествующими  исследованиями, взаимосвязи с такими аффектами как стыд и депрессия. Для оценки валидности и надежности теста были проведены специальные исследования, в которых было задействовано 316 респондентов, представленных следующими группами: члены районных организаций безопасности, специалисты в области ментального здоровья (психотерапевты), студенты колледжей, лица, проходящие лечение от химической зависимости.

В процессе разработки версии опросника первоначально было предложено 97 пунктов, впоследствии были оставлены более надежные 67.  Опросник содержит 4 шкалы в соответствии с описанными выше 4 видами иррациональной вины. IGQ включает 22 пункта шкалы вины выжившего, 15– вины отделнеия, 14 – гиперответствености и 16 – вины ненависти к себе. Создатели опросника оценили его внутреннюю и внешнюю валидность. Внутренняя валидность для конечных подшкал была оценена с помощью альфа коэффициентов Кронбаха. Все баллы подшкал были распределены равномерно. Оказалось, что IGQ  имеет выраженное внутреннее постоянство. Внешняя валидность была обеспечена за счет корреляционного анализа между подшкалами   IGQ и подшкалами других (описанных выше) опросников, предназначенных для измерения вины: GI, TOSCA, а также с подшкалами следующих опросников: ATQ –опросник автоматических мыслей. Измеряет частоту появления автоматических мыслей, содержащих негативную оценку; ASQ – опросник стиля атрибуции. Обеспечивает измерение степени оптимизма/пессимизма в обычном объяснительном стиле человека. Люди, имеющие высокие показатели по внутренней глобальной и стабильной величине объяснения негативных событий рассматриваются как имеющие пессимистический стиль. Который эмпирически связан с депрессией;  BDI – опросник депрессии Бека. Позволяет изучить когнитивные, аффективные и вегетативные симптомы депрессии.  CAT – шкала плохого обращения и травм в детстве. Шкала включает подшкалы для сексуального насилия, наказания и негативной домашней атмосферы.

Результаты корреляционного анализа показали, что все подшкалы опросников значительно коррелируют с подшкалами состояния и черт вины по GI. Однако ни одно из измерений не коррелирует значительно со шкалой моральных стандартов по GI. Как указывалось выше, именно эта шкала связана с адаптивной виной. Только между виной гиперответственности и моральными стандартами кореляция приближена к значимой. Все шкалы положительно коррелировали с депрессией (BDI), со стыдом по TOSCA. Наиболее значимо со шкалой стыда по TOSCA коррелировали  вина выжившего и вина ненависти к себе. Вина выжившего, ненависти к себе и гиперответственности значимо коррелируют с количеством негативных автоматических мыслей (по ATQ). Получены неожиданые результаты о корреляции вины выжившего, ненависти к себе и гиперответственности со шкалой вины по TOSCA, которая несущественно связана с психопатологией, а направлена на измерение адаптивной вины. Авторы объясняют такой результат следующим образом.  “Вероятно, что более адаптивная вина, измеряемая по TOSCA, связана с проблематичной межличностной виной в том, что, когда адаптивная вина чрезмерна, она становится дезадаптивной/9/.

Итак, группа американских исследователей обнаружила высокую корреляцию подшкал с другими измерениями вины, и особенно, с дезадаптивной виной, что видно по результатам GI, а также со шкалами стыда, депрессии и негативных автоматических мыслей. На основании полученных результатов они делают вывод о том, что шкалы IGQ – 67 отличны друг от друга, также как и от других измеренных конструктов, но при этом все-таки отчетливо связаны.

Кроме этого, валидность опросника межличностной вины в различении клинических и неклинических групп была подтверждена результатами сравнения лиц, страдающих от наркотической зависимости с респондентами контрольной группы. Результаты, полученные американскими психологами показали, что люди, зависимые от наркотиков имели наиболее высокие показатели по всем шкалам опросника.

Опросник  межличностной вины – IGQ был переведен нами на русский язык с целью эмпирического изучения темы вины. С помощью экспертных оценок шестидесяти восьми респондентов опросник был адаптирован к русской ментальности.

IGQ – 67

Ответьте на каждый вопрос используя один из пяти представленных ниже вариантов ответа.

1. Нет

2. Скорее нет, чем да

3. Иногда нет, а иногда  да

4. Скорее да, чем нет

5. Да

1. Я склонен скрывать или преуменьшать свой успех.
2. Если у меня возникают критические мысли о своих родителях, то я переживаю дискомфортное состояние.
3. Я очень беспокоюсь за своих родителей.
4. Думаю, что я не заслуживаю уважения или восхищения других людей.
5. Я чувствую себя неловко, если люди обращаются со мной лучше, чем я с  ними.
6. Мне трудно осознавать, что у моих родителей имеются недостатки.
7. Я боюсь сполна наслаждаться своими успехами, потому что  думаю, что тут же может случиться что- то плохое
8. Я часто в первую очередь делаю не то, что приятно для меня самого, а то, что от меня хотят другие.
9. Думаю, что я заслуживаю быть отвергнутым людьми.

10. Несчастья других людей не трогают меня.

11. Я чувствую себя плохо, когда я не согласен с представлениями и ценностями своих родителей, даже если я об этом не говорю.

12. Я боюсь задеть чувства другого человека, если откажу ему в сочувствии или понимании которого он ждет от меня.

13. Я всегда ожидаю, что мне причинят боль (обидят).

14. Я иногда думаю, что не заслуживаю счастья, которого я достиг.

15. Я хотел бы больше походить на своих родителей.

16. Мне нравится, когда другие люди завидуют мне.

17. Когда другой человек надеется встретиться со мной, то мне очень трудно сказать ему, что у меня свои планы (т.е. отказать).

18. Если со мной случается что-то плохое, то я думаю, что я заслужил это.

19. В ситуациях общения я чувствую ответственность за людей, которым трудно вступить в разговор с другими.

20. Мне кажется, что с членами моей семьи могут случиться неприятности, если я не буду поддерживать с ними тесного контакта.

21. Я сильно беспокоюсь о людях, которых люблю, даже если у них все хорошо.

22. Совершив ошибку, я начинаю испытывать уныние, подавленность.

23. Я способен сохранять хорошее настроение, даже когда вижу нищих и бездомных людей.

24. Будучи долгое время вдали от дома, я становлюсь тревожным.

25.Мне обычно трудно сказать людям «нет», т.е. отказать им в просьбе.

26. Если кто-то порицает меня за неудачу (ошибку), то я полагаю, что он прав.

27. Я не сочувствую людям, которые менее счастливы или успешны, чем я.

28. Мне неудобно в обществе говорить о своих достижениях.

29. Я чувствую неловкость (дискомфорт), если я не поступаю так же, как поступали мои родители.

30. Мне тяжело знать, что я обижаю кого-то.

31. Если я в чем-то терплю неудачу, то я осуждаю себя и хочу себя наказать.

32. Я чувствую себя неловко, если другие люди завидуют мне за то, что я имею.

33. Я предпочитаю поступать так же,  как поступали мои родители.

34. Я не позволяю своим родителям перекладывать на меня ответственность за их несчастья.

35. Когда я вижу  очень бедных людей, это не нарушает мое душевное равновесие.

36. Иногда я чувствую себя таким плохим человеком, что не достоин жить.

37.В обществе я люблю говорить о своих достоинствах и достижениях.

38. Я очень неохотно выражаю мнение, которое отличается от мнений  моего окружения (моей семьи, друзей, знакомых).

39. Если мой ребенок, супруг или близкие друзья имеют какую-то проблему, у меня возникает желание попытаться решить её за них.

40. Думаю, что другие люди живут лучше, потому что они более достойны, чем я.

41. Если я более удачлив в чем-то, чем мои друзья или члены семьи, то я чувствую себя очень неловко.

42. Я не остерегаюсь говорить что-то негативное о своих родителях.

43. Я боюсь одиночества.

44.Когда я был ребёнком, мои родители сурово наказывали меня, если я вел себя плохо.

45. Когда я чувствую себя лучше, чем другие люди, я испытываю неловкость.

46. Мне несложно пренебречь ценностями моей семьи.

47. Проблемы моих родителей касаются только их, но не меня.

48. Если что-то происходит не так, я всегда полагаю, что в этом виноват я.

49. Я успокаиваюсь, когда мой супруг, дети, братья, сестры, родители достигают успеха, признания, уверенности в себе.

50. Я рад, что не похож на своих родителей.

51. Я не могу быть счастлив, когда у друга или родственника  неприятности.

52. Мне легко сказать другим «нет».

53. Думаю, что когда люди обращаются со мной дурно, то я заслуживаю этого.

54. Мне часто трудно наслаждаться теми событиями и достижениями, которых я ожидал.

55. Я чувствовал бы себя ужасно, если бы не любил своих родителей.

56. Я не беспокоюсь о своих родителях или детях.

57. Я чувствую себя человеком недостойным любви.

58. Я боюсь получить то, что я хочу, из-за беспокойства, что за это будет необходимо заплатить непредвиденную цену.

59. Считаю, что родители всегда правы.

60. Если в семье случается что-то плохое, я спрашиваю себя, как бы я мог предотвратить это.

61. Я думаю, что жизнь наказывает меня за плохие поступки, которые я совершал ранее.

62. Я имею склонность становиться несколько подавленным после важных достижений.

63. Я чувствовал  бы себя виноватым, если бы не любил своих родителей (Я чувствую себя виноватым, когда не люблю своих родителей).

64. Иногда я думаю, что я эгоистичный и безответственный человек.

65. Когда я неожиданно получаю немного дополнительных денег, я чувствую соблазн разделить их с бедным другом или родственником.

66. Я чувствую, что во мне существует что-то неизменно плохое.

67. Когда мой друг или родственник переживает несчастье, я представляю как я бы чувствовал себя на его месте.

ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ

Следующие 13 пунктов противоположны (обратные) оценке по IGQ

10,16,23,27,34,35,37,42,46,47,50,52,56

После перевернутой оценки подсчитываются следующие подшкалы

ВИНА ВЫЖИВШЕГО

5+7+10+14+16+19+23+27+28+32+35+37+41+45+49+51+54+58+62+65+67

ВИНА ОТДЕЛЕНИЯ

2+6+11+15+20+24+29+33+38+42+46+50+55+59+63

ВИНА ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ 3+8+12+17+21+25+30+34+39+43+47+52+56+60

ВИНА НЕНАВИСТИ К СЕБЕ 4+9+13+18+22+26+31+36+40+44+48+53+57+61+64+66

Принимая во внимание то, что даный опросник был разработан для оценки иррациональных форм вины, а также эмпирическое доказательство этого американскими исследователями, мы поставили своей целью провести сравнительное изучение той группы респондентов, которая по нашему предположению должна иметь высокую степень малоадаптивной вины. В своем предположении мы опирались на позицию психолога-криминалиста Ю.А. Антоняна, утверждающего, что “чувство вины может вести к бессознательному стремлению быть наказанным и совершению субъектом таких действий, которые влекут за собой наказание”/2/. Автор подтверждает свои взгляды ссылкой на исследования Е.Г. Самовичева, которые показали, что по результатам опросника Кеттела, наиболее выраженным фактором в группе убийц оказался “склонность к чувству вины”.

Мы сравнили результаты теста IGQ  в группе насильственных преступников (76 человек) и в группе законопослушных.(85 человек). В группе преступников обнаружены более высокие показатели по всем видам малоадаптивной вины, чем в группе законопослушных. Средние балы были таковы: в экспериментальной группе вина выжившего 73 балла, в контрольной 65; вина отделения в экспериментальной группе 75,5, в контрольной 63; вина гиперответственности 82 и 75,1 соответственно; вина ненависти к себе – 59,4 в экспериментальной группе и 49,6 – в контрольной.

Таким образом, результаты нашего исследования вносят вклад в подтверждение не только теоретических положений авторитетных психологов, но и в подтверждение эмпирических исследований американских психологов, доказывающих  валидность и надежность опросника IGQ в измерении малоадаптивных форм вины. Однако необходимо проведение дальнейшей работы по изучению внутренней и внешней валидности нового для российской психологии опросника.

Литература

1. Абульханова К.А. Психология и сознание личности. Москва-Воронеж, 1999.- 217с.
2. Антонян Ю.М. Психология убийства. М.: Юристъ, 1997.- 304с.
3. Вайсс Д. Как работает психотерапия. М.: Класс, 1998.- 240с.
4. Кон И.С. Открытие Я. М.: Политиздат, 1978.- 367.
5. Jones W.H.& Kugler K.E. Interpersonal correlates of the Guilt Inventory. // Journal of Personality Assesment.-1993.- 61 (2), P. 246-258.
6. Klass E.T. Situational ahhroach to assessment of guilt: Development and validation of a self-report measure. // Journal of Psychopathology and Behavioral Assesment.- 1987.- 9 (1), P. 35-48.
7. Kugler K.E. & Jones W.H. On cjnceptualizing and assessing guilt. // Journal of Personality and Social Psychology.- 1992.- 62, P. 318-327.
8. Lewis M. Self-Conscious  Emotions // American Scientist.- 1995.- January-February, P. 112-123.
9. O’Connor L.E., Berry J.W., Weiss J., Bush M.& Sampson H. // Journal of Clinical Psychology.- 1997.- 53 (1), P. 73-89.

10.  Tangney J.P. Assessing individual differences in proneness to shame and guilt: Development of self-conscious affect and attribution inventory. // Journal of Personality and Social Psychology.- 1990.- 59 (1), P. 102-111.

11.  Tangney J.P., Burggraf S.A., Hamme H. & Domingos B. The Self-Conscious Affect and Attribution Inventory (SCAAI). Bryn Mawr. PA: Bryn Mawr.- 1988.

12.  Tangney J.P. WagnerP. & Gramzow R. Proneness to shame, proneness to guilt, and psychopathology. // Journal of Abnormal Psychology.- 1992.-101 (3) P. 469-478.

13.  Zahn-Waxler C.& KochanskaG. The origin of guilt. In R. Thompson (Ed.). 36^th annual Nebraska symposiumon motivation: Socio- emotional developmtnt. Lincoln: University of Nebraska Press, P. 183-258.