Научная психология.Статьи

Влияние вины на здоровье человека

или как сделать переживание вины конструктивным

Е.В. Белинская

Прежде чем говорить о взаимосвязи вины и здоровья следует разобраться в сущности данных понятий.

Согласно определению ВОЗ здоровье – это гармоничное сочетание физического духовного и социального благополучия. Следовательно, здоровье это не отсутствие болезней, а физическая, социальная,  и духовная гармония человека, доброжелательные отношения с людьми, с природой и самим собой. Проблемы здоровья и нездоровья во многом заложены в самом человеке, его воспитании, культуре и системе отношений.

Взгляды различных авторов определяют сущность здоровья и факторы его обеспечивающие.

Так по мнению И. Н. Смирнова  вопрос о здоровье человека представляет собой социальную проблему, решение которой в свою очередь зависит от решения вопроса о способах обеспечения развития всесторонне гармоничной и целостной личности. Автор указывает, что здоровье человека – не просто комплексной категория, но категория носящая многоуровневый характер [19]. В свою очередь Е. Р. Калитеевская, В. И. Ильичёва указывают, что в соответствии с многоуровневостью здоровья, внешний уровень личностного здоровья, отвечающий за производство смысловых ориентаций, определение общего смысла жизни, отношение к другим и себе, оказывает регулирующее воздействие на нижележащие уровни [10]. В этом смысле важны представления О.С. Васильевой и Ф.Р. Филатова, рассматривающих здоровье как интегративную характеристику личности. При этом авторы полагают, что здоровье человека зависит от характера взаимодействия выделенных ими структурных компонентов личности, составляющих иерархию[4].

В культуре Востока здоровье рассматривается как необходимая ступень совершенства и высшая ценность, а главный аспект в его обеспечении -мировоззренческий, философский, и смысло-жизненный[5].

Согласно психологу гуманистического направлния Г. Олпорту здоровой личности свойственны следующие черты: активная позиция по отношению к окружающей действительности; доступность опыта сознанию (то есть способность видеть события жизни такими, каковы они есть); самопознание; способность к абстракции; функциональная автономность черт; устойчивость к фрустрациям [7]. Ещё одной составляющей здоровой личности выступают социальная адаптированность и интегрированность. Для личности огромное значение имеет умение приспосабливаться к обществу, ибо человек вынужден жить в мире, состоящем из других индивидов. Поэтому здоровая личность во взаимоотношениях с окружающими выбирает стратегию сотрудничества, а не соперничества.

По утверждению другого представителя гуманистической психологии К. Роджерса, чтобы оставаться здоровой личностью необходимо, безусловно, принимать не только других, но и себя. Если человек не принимает себя, а ценит только те свои достоинства, которые получили одобрение у других, то он испытывает напряжённость и тревогу, его психическое здоровье ухудшается [17].

Согласно концепции представителя экзистенциального направления в психологии Ф. Перлза состояние оптимального здоровья определяется зрелостью личности. Для достижения зрелости, а значит и здоровья, индивидуум должен преодолеть своё стремление получить поддержку из окружающего мира и найти новые источники поддержки в себе.

Итак представители экзестенциально-гумманистического направления, касаясь темы здоровья подчёркивают важность наличия у человека тенденции к развитию, росту, самореализации, сознательной способности руководить своими действиями и поступками, быть ответственным за них, иметь развитую систему ценностей, способность адекватно воспринимать себя и окружающих, указывается также на необходимость веры в себя, обретения чувства личной свободы. Таким образом здоровым может быть только человек стремящийся к личностной зрелости.

Исследуя вопрос о социальной интегрированности личности представитель неофрейдизма А. Адлер утверждал, что нельзя сохранить душевное здоровье, отгораживаясь от своей социальной группы, поскольку сама структура личности зависит от общества. Сотрудничество и общественный интерес – добродетели, присущие здоровым индивидуумам, осознающим и с готовностью принимающим на себя социальную ответственность.

По мнению В. П. Петленко [14] психическое здоровье человека связано с особенностями его коммуникативной толерантности, под которой автор понимает характеристику отношений личности к людям, показывающую степень переносимости ею неприятных, или неприемлемых, по её мнению, психических состояний, качеств и поступков партнёров по взаимодействию.

Благодаря своим экспериментам Ганс Селье установил, что широко понимаемая поисковая активность повышает сопротивляемость организма, делая его более устойчивым к самым разнообразным вредным воздействиям, а её снижение, напротив, делает организм уязвимым по отношению к любым неблагоприятным факторам и может быть неспецифической предпосылкой к возникновению тяжёлых психосоматических расстройств. Если человек останавливается в своём развитии и в стремлении к изменению условий существования, то это отрицательно сказывается на состоянии его здоровья [18]. Поэтому одной из движущих сил поведения здорового и гармонично развитого человека выступает потребность в активном поиске, направленном на постоянное изменение условий жизнедеятельности или самого себя в желательном направлении.

Нельзя не упомянуть о влиянии эмоциональной сферы на здоровье человека. Эмоциональность отражается на здоровье, а в отдельных случаях и формирует его. Полис А.Ф. [14] отмечает, что оптимальное функционирование всей эмоциональной сферы выступает залогом не только психического, но и физического здоровья.

Большой интерес представляют взгляды О.И. Даниленко[6], которая выделяет следующие факторы душевного здоровья:

• Способность находить смыслообразующие и реалистические жизненные цели;
• Адаптивность, адекватность поведения;
• Способность человека гармонизировать свой внутренний мир.

Представленные выше подходы к здоровью позволяет нам создать “собирательный образ”. Итак, комплексный характер здоровья предполагает способность человека:

*                   поддерживать на всех уровнях состояние гармонии;

*                   быть адаптированным, и в том числе социально адаптированным;

*                   личностно расти, развиваться (самоактуализироваться);

*                   брать ответственность за свою жизнь, стремясь стать свободной личностью;

*                   занимать активную позицию по отношению к окружающему миру и собственной личности.

Опираясь на точку зрения И. И. Брехмана [2] о том, что сохранение и воспроизводство здоровья находятся в прямой зависимости от культуры, под которой он понимает “особого рода отношение -отношение к самому себе, свойственное только человеку”,  перейдем к рассмотрению вины, поскольку вина отражает один из немаловажных аспектов отношения человека к своим поступкам, а через них и к своей личности в целом.

Изучение вины представляется нам возможным в двух ракурсах: феноменологически и в форме субъективного переживания.

Рассматривая вину в аспекте её феноменологии следует отметить, что, несмотря на то, что это понятие используется многими авторами, в отечественной психологии до сих пор нет его единого определения, не раскрыты основные характеристики, конституирующие это понятие, нет единства во взглядах на психологические механизмы его формирования.

В психологическом словаре, изданном под редакцией А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского такое понятие как вина вовсе отсутствует. Между тем, мы полагаем, что вина представляет собой важное и вместе с тем сложное явление психологической жизни человека. Взгляд, подобный нашему, предлагает  психолог-криминалист Ю. М. Антонян, который утверждает, что чувство вины можно отнести к числу основных двигателей человеческого поведения [1].

В словаре русского языка вина определяется, во-первых, как проступок, преступление, во-вторых, как причина чего-либо, и, в-третьих, как ответственность за проступок. Третье определение является наиболее тесно связанным с подходом отечественных психологов (К. Муздыбаев). В свою очередь, ответственность в данном словаре определяется как возлагаемое на кого-либо, или взятое кем-либо обязательство отчитываться в каких-нибудь своих действиях и принимать на себя вину за возможные их последствия. Таким образом, в словаре русского языка понятия вины и ответственности определяются одно через другое.

Подобно В. Изарду мы рассматриваем вину как фундаментальную эмоцию, относящуюся к спектру негативных переживаний [9].

Мы полагаем, что вина -это фундаментальная эмоция, выражающая, в форме непосредственного переживания, оценку человеком совершённого им, или же возможного поступка, а через это, в случае идентификации с данным поступком,  и всей личности в целом, возникающую на основе когнитивного диссонанса между данным поступком принятыми ценностями и идеалами.

С целью подтверждения правильности отнесения вины именно к такой сфере психики  человека, как эмоции, следует оценить соответствие  функций данных явлений.

Известно, что эмоции выполняют функцию связи между действительностью и потребностями. В соответствие с этим, вина является результатом существования  у человека потребности соответствовать принятому им идеалу, не нарушать имеющиеся у него ценности. Упоминая две глобальные функции эмоций -оценки и побуждения, применительно к вине, необходимо сказать следующее, что вина оценивает, сравнивает актуальное, либо возможное поведение человека и его ценности, идеалы, и на основе проведённой оценки побуждает либо воздержаться от неприемлемого поведения, либо исправить уже совершённый поступок, либо прибегнуть к защитной реакции ухода, вытеснения из памяти негативных воспоминаний (о ситуациях и людях, вызывающих данную эмоцию).

Второй аспект изучаемого нами явления, а именно вина, как субъективное переживание, представляет собой раскаяние, сожаление о содеянном, так называемые “муки совести”.

Теперь настало время перейти к рассмотрению значения переживания вины для здоровья человека. Поскольку способность переживать вину заставляет человека действовать в рамках этических норм общества, которые, интериоризировавшись, стали собственными нормами конкретного человека, то это позволяет человеку быть социально адаптированным, а обществу относительно стабильным. Кроме этого, способность переживать вину, свидетельствующая об ответственности человека, может побуждать его к личностному росту посредством избавления от эмоциональных стремлений, наносящих ущерб окружающим.

Всё это указывает на положительную роль переживания вины для здоровья человека. Однако следует задаться вопросом, так ли уж всегда однозначно положительное значение имеет вина в отношении нашего здоровья. Каждый человек, на основе своего субъективного опыта, знает, что переживая вину, он испытывает массу негативных эмоций, что дестабилизирует его эмоциональное состояние, нарушает внутреннюю гармонию, а это, в свою очередь, является признаком нездоровья человека.

Круглый стол, организованный в 1996 г. в Городском психологическом центре города Ростова – на – Дону с целью провести дискуссию по теме вины, показал, что  трудно дать однозначный ответ на вопрос – “Каково значение такого феномена как вина в жизни человека”. Чтобы ответить на данный вопрос, а также на вопрос о влиянии переживания вины на здоровье человека, следует изучить механизмы формирования, источники склонности к переживанию вины, способы и варианты данного переживания, то есть подойти к существованию данного феномена с точки зрения его содержания.

С одной из самых первых разработок вопроса о вине мы столкнулись в работах З. Фрейда [22]. Фрейд определяет чувство вины как ощущение напряжения между требованиями “Сверх – Я” и достижениями “Я”. Он утверждает, что совесть, под которой он понимает “Супер-эго”, развивается как функция механизмов включения (принятие мнений и чувств кого – то другого, как своих собственных) и идентификации (процесса, в результате которого ребенок осознает сходство с конкретными людьми и говорит: “Я как он”). В большей степени Супер-эго является бессознательным, так как формируется в очень раннем возрасте без осознания. Фактом значительной неосознанности и недоступного соизмерения с реальностью отчасти объясняется иррациональная суровость Супер-эго. Теория З. Фрейда указывает, что вина стимулируется совестью, которая представляет собой интроект родителей, либо же других авторитетов. Фундаментом такой совести является страх утраты любви родителей, а в последствии боязнь потерять признание Супер-эго. Таким образом, анализ данной теории  показывает, что вина по З. Фрейду является следствием отсутствия целостности личности, раскола её на части, каждая из которых противостоит другой. Создается впечатление что данные части, не способные создавать единую саморегулирующуюся систему, только и служат для того чтобы “ставить друг другу палки в колеса”, отнимая у человека массу энергии для того, чтобы привести себя в состояние совместимое с жизнью. Подобная вина не способна вести к личностному росту, поскольку она лишь усугубляет раскол, заставляет человека чувствовать неведомо откуда возникающее напряжение, так как сама вина не осознается. Даже при осознании, дающемся с таким трудом, человек понимает, что это не его подлинное чувство, а всего лишь чужая часть, которая не дает ему возможности стать самим собой.

Дочь З. Фрейда, А. Фрейд, в целом придерживается взглядов отца, развивая их. Новым в её теории, является утверждение о том, что истинная нравственность начинается тогда, когда интериоризированная критика, включённая в предъявленную Сверх-Я норму, совпадает с восприятием своего собственного поступка со стороны Я [21]. Эта глубокая мысль, выраженная А. Фрейд, к сожалению, не была ею развита, поскольку она не занималась специально данным вопросом. Нас же данное утверждение А. Фрейд наводит на мысль, что подлинную, благотворную вину человек способен переживать только тогда, когда это чувство является следствием  работы человека по осознанию движущих сил своего поведения, а это в свою очередь помогает превратить части в целое (стать более целостным), усилить свое Я, посредством того, что высвобождается энергия бессознательного, которая теперь объединена с сознательным Я, а прежде была лишь неуправляемой силой, требующей обуздания, а значит  забирала энергию, силы человека. А это в свою очередь позволяет выработать собственные, индивидуальные этические принципы, которые, несомненно, будут выступать для каждого отдельного человека более верным жизненным ориентиром, чем чужие моральные штампы.

Поскольку представители классического психоанализа занимались изучением болезни и патологии и не придавали должного значения функционированию здорового человека, то данная теория не способна в целом охватить сущность изучаемого нами явления. Поэтому следует обратиться к представителям экзистенциального направления, которые рассматривают человека как здоровую, целостную личность. Несмотря на то, что психологи экзистенциального направления также рассматривают вину в рамках категории совести, их взгляд в корне отличается от классического психоаналитического подхода.

В. Франкл полагает, что совесть -это “подсознательный бог”, таящийся в каждом человеке. Он считает, что совесть иррациональна, интуитивна, поскольку “сознанию открыто сущее, совести же открыто не сущее, а скорее, напротив, то, что ещё не существует, а лишь должно существовать”. Согласно В. Франклу, совесть имеет дело с “абсолютно индивидуальным бытием”, которое не охватывается ни одним общим “моральным” законом, но предписывается “индивидуальным” законом. Следовательно, совесть коренится не в рациональном, а в эмоциональном, в интуитивных глубинах духовного бессознательного. В соответствии с взглядами автора, кроме того, что совесть интуитивна, она является творческой способностью, так как обладает способностью обнаруживать уникальные смыслы, противоречащие общепринятым ценностям. Например, в племени каннибалов, творческая совесть индивидуума может решить, что в определённой ситуации, более осмысленно сохранить жизнь врагу, чем убить его. В оппозиции З. Фрейду, В. Франкл полагает, что истинная совесть не имеет ничего общего с “псевдоморалью Супер-эго”. Она может даже противостоять Супер-эго [20].

Подобно В. Франклу, другой представитель экзистенциального направления М. Бубер считает, что совесть невозможно рассматривать как интроекцию того, или иного авторитета. Переживание вины, по мнению автора, является “следствием принятия ответственности перед своим отношением к своему бытию”. А для этого, по его мнению, нужна совесть более глубокая. Такую совесть он называет личной совестью. Мартин Бубер полагает, что вина экзистенциальна, она существует автономно, и не может быть сведена к нарушению каких-то запретов или табу. Экзистенциальная вина рождается в тот момент, когда кто-то наносит ущерб основам человеческого миропорядка, зная об этом и признавая, что основы миропорядка одновременно также и основы его личного и общественного существования [3].

Рассмотрев взгляды представителей классического психоанализа и экзистенциальной психологии, мы видим, что говоря о совести и стимулируемой ею вине, они говорят о совершенно разном. В данном случае может возникнуть дилемма – кто же прав. Но, по нашему мнению, такая постановка вопроса не верна. Поскольку подобно тому, как двум путникам идущим к вершине горы по разным ее склонам представляются различные панорамы, так и два направления научной мысли, изучающие психику человека с разных сторон – патологии и здоровья, видят разные спектры и источники единого явления. Следовательно, для полного, глубокого, а значит, и объективного понимания сущности вины, надо учитывать оба подхода.

В данной ситуации для нас является важным понимание того, что З. Фрейд, изучая патологию, открыл именно непродуктивное, болезненное переживание вины, которое препятствует здоровью, именно поэтому он утверждал, что от бессознательной вины надо избавляться. Представители же экзистенциального направления, изучая здоровую личность, открыли тот способ переживания вины, который является адаптивным, ведущим к росту человека.

Представители неофрейдизма подошли к проблеме вины более целостно, а именно, описывали вину как сложный феномен. Так К. Г. Юнг утверждает, что понятие и феномен совести, при рассмотрении их с психологической точки зрения, содержит в себе две различны стороны: напоминание и увещевание, идущее от нравов (интериоризированный моральный закон) и коллизию долга, разрешаемую путём творчества (моральная реакция). То, что назначением совести является стимулирование чувства вины, можно понять из слов К. Г. Юнга о том, что “без эмоциональной динамики, феномен совести теряет всякий смысл”. Итак, К. Г. Юнг проводит разделение между истинной совестью и моральными предписаниями. Истинная совесть, по К. Г. Юнгу, в своей основе бессознательна, она подпадает под категорию коллективного бессознательного, но она не соответствует бессознательной вине З. Фрейда, привитой сознанию ребёнка, а потом уже ставшей бессознательной. Согласно К. Г. Юнгу, бессознательной вине З. Фрейда соответствуют моральные предписания. Моральную реакцию или истинную совесть К. Г. Юнг не сводит всего лишь архетипу. Он считает, что эта совесть личная, которая может развиться, если человек слушает голос своей истинной сущности, если он стал целостной творческой личностью. Автор признаёт важность развития сознания и воли для функционирования совести [27]. Таким образом К.Г. Юнг также указывает на необходимость личностного роста, под которым понимается движение вглубь себя, т.е. расширение сферы сознания от небольшой верхушки айсберга через индивидуальное бессознательное, которое наряду с разнообразными эмоциональными комплексами содержит родительские интроекты, о которых говорилось при обсуждении теории З.Фрейда, до коллективного бессознательного, содержащего в себе истинные знаки, ведущие к индивидуации.

Другой представитель нефрейдистского направления в зарубежной психологии -Эрих Фромм разделяет совесть, за которой признана тесная связь с виной, на гуманистическую (по нашему мнению -признак здоровья) и авторитарную (признак нездоровья). Согласно Э. Фромму авторитарная совесть соответствует фрейдовскому Супер-эго. Это голос интериоризированного внешнего авторитета. Хорошее или плохое поведение человека зависит единственно от хороших или плохих авторитетных фигур. Очень часто подобная интернализация является причиной непоколебимого убеждения в идеальном характере авторитета. Такое убеждение часто оказывается невосприимчивым к любым противоречащим эмпирическим доказательствам. По мнению Э. Фромма, содержание авторитарной совести имеет в основе приказания и табу, а следовательно, его сила коренится  в эмоциях страха и восхищения авторитетом.

Гуманистическая совесть представляет собой голос человека, не зависимый от внешних санкций и поощрений. Это наша реакция на самих себя. Это голос нашего подлинного “я”, требующего от нас жить плодотворно, развиваться полно и гармонически. Э. Фромм полагает, что гуманистическую совесть вполне можно назвать голосом нашей любовной заботы о самих себе. Она является выражением личного интереса и целостности человека. Совесть оценивает  исполнение нами человеческого назначения. Когда самость не реализована, возникает чувство вины и оно проявляется в страхах неодобрения, смерти и старения. Следовательно, такая совесть ведёт к самоактуализации, а значит, ведёт к здоровью человека. Э. Фромм утверждает, что совесть обладает эмоциональной силой, поскольку является реакцией нашей личности в целом, а не реакцией одного лишь ума. Гуманистическая совесть, согласно Э. Фромму, является более эффективным регулятором поведения, чем страх перед внешними авторитетами, так как будучи в состоянии уклониться от последних, человек не может уклониться от себя. Автор описывает парадокс, который заключается в том, что авторитарная виноватая совесть – это результат чувства силы, независимости, плодотворности, а авторитарная чистая совесть -это порождение чувства покорности, зависимости, бессилия и греховности. Э. Фромм полагает, что если сознание базируется на ригидном, неприступном, иррациональном авторитете, развитие гуманистической совести может почти полностью подавляться [23].

Карен Хорни, одна из ведущих представительниц неофрейдизма, сосредоточившая основное внимание на культурных и социальных условиях, определяющих формирование личности человека, его поведение и внутренние конфликты, также затрагивая вопрос о вине, говорит о необходимости разделения вины на два вида. Она противопоставляет здоровой совести невротические самообвинения. Под здоровой совестью автор понимает реакцию нашего подлинного Я на неправильное или плохое функционирование всей нашей личности. Самообвинения же вырастают из невротической гордости и отражают недовольство гордого Я несоответствием человека его требованиям. Они служат не для проявления подлинного Я человека, а направлены против него с намерением его подавить. По мнению К. Хорни, здоровая совесть приводит в движение конструктивное самоисследование, помогает прямо посмотреть в лицо тому, что неверно сделано, не преувеличивая и не приуменьшая его. Мы стараемся найти то, что ответственно за это в нас самих, и работать над действительным преодолением этого всеми доступными способами. Напротив, самообвинение выносит осуждающий вердикт, декларируя, что вся личность нехорошая. И на этом приговоре оно останавливается. Эта остановка, в тот момент, когда могло бы начаться позитивное движение, выражает бесполезность самообвинений. Таким образом, К. Хорни рассматривает здоровую совесть как моральную инстанцию, служащую нашему росту, в то время, как самообвинение удерживает человека от трезвого исследования существующих трудностей и тем самым мешает личностному росту.

По мнению К. Хорни, в обычном употреблении, словом “совесть” обозначаются три совершенно разные вещи: невольное внутреннее подчинение внешним авторитетам, с сопутствующей боязнью разоблачения и наказания (вина в концепции З. Фрейда); осуждающие самообвинения; конструктивное недовольство собой. К. Хорни утверждает, что понятие “совесть” должно быть закреплено только за последним [25, 26].

Итак, уяснив понятие здоровья, определив его критерии, мы можем с полным правом утверждать, что вина является сложным, амбивалентным явлением, которое может вести как к здоровью (вина в понимании представителей экзистенциального направления, моральная реакция по К. Г. Юнгу, гуманистическая совесть и вина по Э. Фромму, конструктивное недовольство собой по К. Хорни), так и к дисгармонии, то есть болезни (вина в понимании классического психоанализа, моральный закон по К. Г. Юнгу, авторитарная совесть по Эриху Фромму, невротические самообвинения -по К. Хорни). На наш взгляд сложность изучаемой нами проблемы  заключается в том, что понятием “вина” обозначаются такие столь разные явления. Поэтому мы предлагаем переживания вины соответствующие здоровью назвать конструктивной виной, а вину, ведущую к дисгармонии -неконструктивной. Известно, что многие психологические качества являются составляющими дуальной пары, например трусость – храбрость; чуткость – жестокость и т.д. Поэтому если мы покажем, что каждая из составляющих, входящих в понятие “вина” принадлежит к одному из полюсов разных дуальных пар, то это докажет, что конструктивная и неконструктивная вина являются разными явлениями, которые ранее не были раздифференцированы  ни в обыденном, ни в научном сознании. Мы предлагаем следующие дуальные пары:

конструктивная вина                      безответственность

неконструктивная вина                 уверенность в себе

Теперь изучим механизм формирования того и другого явления, каждый из которых носит название вина. Механизм развития склонности к неконструктивной вине таков: ребёнок, будучи не в состоянии самостоятельно оценивать действительность, получает от родителей готовые образцы поведения, которые насаждаются последними иногда посредством метода силы. Поскольку для ребёнка родители являются главными и единственными авторитетными фигурами, он воспринимает их моральные стандарты как единственно правильные и верные. Более того, даже субъективно не соглашаясь с требованиями родителей, чьи моральные нормы не всегда бывают верными, конструктивными, ребёнок вынужден подчиняться, так как его жизнь полностью зависит от родителей и потеря их любви представляется для такого маленького человека катастрофой. Таким образом, наставления родителей, входя в сознание ребёнка, не способны “перевариться” и стать собственными убеждениями, а поэтому, они “заглатываются” без критики (интроецируются) и постепенно становятся бессознательными.

Наглядно вышеприведенные рассуждения можно отразить в следующей схеме.

Схема развития неконструктивной вины.

Моральные Бессознательное

Нормы                               Сознание                      (интроекты)

родителей

Учитывая позицию З. Фрейда о том, что бессознательная вина является вредной, бесполезной, осмелимся утверждать, что такие бессознательные интроекты, запускающие автоматическое поведение, являются мёртвым грузом, бесполезными комплексами, делающими человека “лоскутной личностью”, не позволяющими ему стать здоровым и целостным. Такой человек слит с окружающим миром, он не знает своих границ и боится отделения, самостоятельности. Следовательно, такое слияние с миром носит характер симбиотической связи.

Человек же, способный переживать вину конструктивно, целостен, самостоятелен и свободен, он знает свои границы, ответственно и самостоятельно принимает жизненные решения. Способность переживать конструктивную вину может развиваться, если человек слушает голос своей истинной сущности, подлинного Я, которое способно указать нам на неправильное функционирование всей нашей личности. В подтверждение наших взглядов можно привести размышления Карринга, который называет совестью нравственную склонность, и считает, что такая склонность является врождённой. Но чтобы стать подлинной совестью она должна ещё развиться. По мнению Карринга, развитие совести обуславливается полом человека, его умственными способностями, характером, природными склонностями и интересами и, в особенности, силою воли, которою он заставляет себя подчиняться развивающейся совести. Из этого автор заключает, что судьбу своей совести человек, до известной степени, держит в своих руках. Следовательно совесть, стимулирующая конструктивную вину, является результатом работы собственной мысли, когда наш ум, с помощью голоса подлинного Я, который человек развивает в себе самостоятельно, спонтанно вырабатывает в себе нравственный закон. Описать механизм развития конструктивной вины позволяют также рассуждения В.Франкла и К.Юнга, приведенные выше, где указывается, что совесть коренится в интуитивных глубинах духовного бессознательного, либо в коллективном бессознательном. А поэтому для развития такой совести, стимулирующей конструктивную вину, необходимо найти в себе силы к творчеству, чтобы обнаруживать уникальные смыслы скрытые в глубине нашей природы. Следовательно развитие конструктивной вины идет другим путем, нежели развитие неконструктивной вины.

Схема развития конструктивной вины

Бессознательное               Сознание                      Исправление

Итак, чтобы быть здоровым, человек должен вплотную приблизиться к своему “божественному ядру”, которое, и только оно, может стать источником конструктивной вины, ведущей к самосовершенствованию, исправлению ошибок,  гармонии и адаптивности. Сознание же, базирующееся на ригидном, неприступном, иррациональном авторитете, придерживающееся готовых формул, не являющихся результатом собственной мысли, способно отодвигать и заглушать голос истинной совести, способствующей конструктивному поиску и исправлению своих ошибок. Приближение же к своему ядру означает достижение целостности, согласованности всех структур личности. Это предполагает то, что границы, отделяющие одни личностные структуры от других становятся проницаемыми, т.е. в случае необходимости человек способен обратиться к своему личному, либо коллективному бессознательному, являющимся источниками неисчерпаемой информации.

Для адаптации в окружающем мире человеку обычно хватает той информации, которую он черпает из внешних источников и обрабатывает с помощью своего сознания, однако для того, чтобы человек стал личностью он должен стремиться к самоактуализации и быть способным к этому. Известно, что основой самоактуализации является осознание смысла своей жизни, а здесь советы внешних источников будут неэффективными, поскольку они не способны поставлять ту уникальную информацию, в которой нуждается человек для того, чтобы быть индивидуальностью. Став на путь самоактуализации, человек познает ограниченность той части своей личности, которую принято называть сознанием, он понимает, что не обретёт ощущения смысла, значимости, целостности и исполнения желаний в пределах крошечного мира эго. Ощущение, что есть нечто большее, заставляет наше эго (сознательное) стремиться к эволюции, означающей постоянную интеграцию бессознательного, пока сознание не научится общаться с ним и не станет истинно отражать целостность личности.

Однако работа по достижению целостности, предполагающая совершение путешествия вглубь себя, требует от человека смелости и настойчивости. поскольку часто бывает не только сложной, но и опасной. Обращение к мифам напоминает нам, что прежде чем герой найдёт сокровища, он вынужден встретиться с драконами и великанами и победить их. О каких же драконах и великанах, живущих в нас, повествуют в образной форме мифы ?  Мы полагаем, что, говоря о драконах, мифы метафорически указывают на неотреагированные эмоции, такие как обида, гнев, страх и д.р., а также на негативные образования, возникающие на основе сочетания этих  неотреагрованых эмоций.К данным  негативным образованиям относятся такие как, например, зависть, жадность. Эти образования, говоря образным языком, создают некий слой, скрывающий под собой наше подлинное Я. Поскольку человек живёт в обществе, он нуждается в признании, уважении и любви окружающих. Однако окружающие не станут нас любить столкнувшись с данным слоем негативных образований. Вот здесь то на арену и выходят великаны, под которыми мы понимаем маски, которые человек одевает на себя. Впоследствии человек свыкается со своими масками, и они образуют следующий слой, который еще больше отдаляет наше сознание от того глубинного уровня бессознательного, где хранятся сокровища.

Итак, та огромная часть нашей личности, которая носит название “бессознательное” имеет многослойную структуру. Представить это наглядно нам поможет следующий рисунок.

маски

гнев, страх,

неконструктивная

вина и др.

подлинное Я, в т.ч.

конструктивная

вина

Данный рисунок указывает на необходимость избавления от масок и  негативных эмоций, к которым наряду с другими относится неконструктивная вина, источником которой является так называемая совесть, как сплав интроектов, некритично воспринятых от авторитетных лиц. Каждый из нас, только сняв маску и освободившись от груза негативных, неотреагированных эмоций, может прикоснуться к своему “божественному ядру”, а следовательно, стать более целостной, гармоничной, здоровой личностью.

Теперь нам должно быть понятно, почему, например, З. Фрейд полагает, что ничего хорошего в бессознательном найти нельзя, а Г. Юнг между тем утверждает обратное, или почему богословская философия постулирует важность раскаяния, а психотерапевты говорят о необходимости снятия негативных переживаний вины. Такое расхождение во мнениях не должно вызывать противоречий в нашем сознании, поскольку многие исследователи в своей работе опираются лишь на один личностный уровень, не учитывая остальных. Именно поэтому говоря, например, о вине, они говорят о разных аспектах одного и того же понятия, а по сути и о двух разных явлениях, и по своему источнику и происхождению, и по содержанию, и по влиянию на здоровье человека в его широком понимании.

В соответствии с этим вину, принадлежащую к сфере  фундаментальных эмоций, мы, как указывалось выше, разделили на неконструктивную и конструктивную. При этом первую мы относим к сфере собственно эмоций, а вторую к сфере чувств. Наши взгляды основываются на позициях отечественных психологов. Они подразделяют эмоциональную сферу на разные виды и уровни эмоциональных переживаний. Так С.Л.Рубинштейн выделяет три уровня чувств: органическая аффективно-эмоциональная чувствительность, предметные чувства и еще более обобщенные чувства [16].Очевидно, что обозначая первый уровень, автор имел ввиду эмоции, следующие же уровни он относит к чувствам. По П.В.Симонову чувства – это эмоции, которые возникают на базе социальных и духовных потребностей. А описанная нами конструктивная вина возникает именно на базе духовных потребностей.

Поскольку современный человек еще далек от целостности, вынужден носить маски, его психика травмирована, нагружена массой неотреагированных эмоций, то если он и способен переживать вину, то она, как правило, носит неконструктивный характер и сама является той неотреагированной эмоцией, которая разрушает наше здоровье. Поэтому, вопрос избавления от подобной вины является вопросом сохранения и укрепления здоровья. Наши взгляды перекликаются со взглядами М. Е. Литвака, который считает, что “одна из основных задач современной психотерапии -это снятие чувства вины”. Поскольку М. Е. Литвак полагает, что вина “является не врождённым, а воспитанным состоянием души, как и связанная с ним мораль”, поэтому она “возникает тогда, когда человек нарушает правила, привитые ему родителями или обществом, а не выработанные на основе собственного опыта”, то мы по праву можем утверждать, что автор говорит лишь о неконструктивной вине, подразумевая при этом вину в целом. Следовательно, говоря о снятии вины посредством психотерапии, имеется ввиду необходимость снятия неконструктивной вины, поскольку требования морали меняются. “То, что морально сейчас, было аморально в прошлом и, может быть, будет аморально в будущем. Жизнь изменяет свои очертания и суть. Но требования устаревшей морали жёстко накладывают на человека чувство вины, и он перестаёт быть самим собой”, кроме того, “эти правила требуют стопроцентного выполнения”, а это создаёт внутренние конфликты [12].

Далее, говоря о негативном влиянии вины на жизнь человека, мы будем подразумевать именно неконструктивную вину. Вот и Луиза Хей, развивающая свой подход к вопросу здоровья, утверждает, что “вина -это непосильная ноша, пригибающая людей к земле”, она “тратит силу впустую, расточает её” [24].

На наш взгляд, наиболее яркое описание влияния вины на здоровье человека, мы нашли у Л. Виилмы. Она полагает, что “все заболевания берут начало со стрессов”. К основным стрессам она, наряду со страхом и злобой, относит вину. В целом о вине автор говорит, что поскольку “всё сущее имеет две стороны, то чувство вины является хорошим, пока оно не выходит за рамки долга, тогда оно движет человека вперёд. Но, когда чувство вины переходит границы, то вызывает страх, из-за которого движение, становится ненормально напряжённым, потому что, в отличие от умеренного страха, заставляющего человека бежать ради достижения цели, страх, перешедший границы, принуждает человека пуститься в бегство, либо свернуть в сторону”. Л.Виилма полагает, что чувство вины вызывает нервозность, неуверенность, стремление выискивать ошибки у других, оно делает человека слабым и восприимчивым к плохому. Из разросшегося чувства вины вырастает злоба. Наибольшее влияние по мысли автора вина оказывает на сердце. “Чувство вины -это стресс сердца”. “Душа болит, на сердце тяжесть, хочется поохать, нечем дышать” -  говорит такой человек. Это уже признаки того, что чувство вины грузом лежит на сердце, и кровообращение замедлилось. “Чувство вины лишает сердце сил, замедляет циркуляцию крови и препятствует нормальному кровоснабжению всего организма. Сердце становится слабым, вялым, ленивым”. По мнению автора “под гнетом вины человек испытывает быстрое утомление, слабость, уменьшение работоспособности, равнодушие к работе и жизни, понижается устойчивость к напряжениям, перегрузкам, возникают болезни. Пропадает интерес к жизни, жизнь лишается смысла, возникает депрессия”. Следовательно чувство вины ослабляет человека как психически, духовно, так и физически.

Несмотря на сказанное, нельзя отрицать значения конструктивной вины, защищающей истинные ценности человека, помогающей осознать свои ошибки и исправить их. Поэтому перед нами стоит вопрос не только о том, как избавить человека от переживания вины, но как сделать так, чтобы данное переживание вело к извлечению уроков, очищению и самосовершенствованию, а не оставалось бы бесполезным самоедством, не помогающим выйти из кризиса, а только углубляющим его. Чтобы ответить  на данный вопрос следует изучить причины возникновения неконструктивной вины.

К таким причинам относятся:

во – первых, наличие в сознании, либо в бессознательном человека ложных норм Ложные нормы должны быть классифицированы следующим образом:

а) норма может быть слишком общей и универсальной. Например, “Всегда быть честным”. Человек, следующий данной норме, не учитывает, что в отдельных случаях он может тем самым нанести вред не только себе, но и окружающим,

б) норма может быть устаревшей, поскольку жизнь общества и отдельного человека не стоит на месте, а развивается. И поэтому нормы, являющиеся актуальными для человека и общества на ранних фазах его развития, перестают быть рабочими в более поздний период.

с) норма слишком категорична – “либо всё, либо ничего”. Человек, имеющий такие нормы, мыслит следующим образом: “Задеть человека локтем также плохо, как убить его”.

во – вторых, неспособность человека  упорядочить свои ценности, отсутствие у него осознанной иерархии ценностей

в – третьих, неправильный способ осмысления и переживания вины

После рассмотрения причин возникновения неконструктивной вины мы можем перейти к способам их нейтрализации, что будет иметь прикладное практическое значение.

Поскольку, как указывалось выше, вина возникающая в качестве реакции на нарушение ложных норм, является следствием интроекции моральных принципов авторитетов, то, когда мы испытываем данное переживание, мы обычно страшимся, что нас отвергнут, что мы станем одинокими из-за того, что нарушили “чужие” нормы. Здесь важно понять, что такая позиция “флюгера” не позволяет человеку стать личностью, имеющей свои собственные позиции и ценности, делает его “бесхребетным”, не имеющим опоры внутри себя. А это в свою очередь ещё больше укореняет склонность к переживанию именно неконструктивной вины. Поэтому, для того, чтобы избавиться от подобной вины, либо трансформировать её в переживание конструктивной вины, следует осознать или выработать свои ценности. Очень важно признать разницу между жизненными ценностями других людей и нашими собственными. Необходимо быть очень внимательными по отношению к тому, какие жизненные принципы приносят нам пользу, способствуют всестороннему развитию, а какие, наоборот, препятствуют этому. Поступая таким образом, мы тем самым строим, либо укрепляем чувство собственного “Я”, которое часто называют самоуважением или целостностью личности: “Вот кем я являюсь, вот что мне кажется важным”. Это позволяет человеку стать зрелой, независимой личностью. В обществе все люди имеют различные жизненные принципы, и то, что присуще одному человеку, может оказаться неприемлемым для другого. Исходя из этой точки зрения нам необходимо продумать каким нормам мы хотели бы следовать. Это позволит нам отличить свои жизненные принципы от чужих. А когда мы будем знать, что чьи -либо жизненные принципы отличаются от наших собственных, мы, тем не менее, сможем уважать их, чувствуя себя при этом уверенно, потому что уверенны в своих собственных  жизненных принципах.

Если наши нормы являются слишком обобщенными, следует сделать их более конкретными. Например, человек, полагающий, что необходимо  всегда быть честным, должен дать ответ своей истинной совести – так ли уж всегда следует быть честным; может ли честность быть не самым лучшим качеством.

Следует также понять не устарел ли тот или иной наш жизненный принцип, не следует ли ему дать новую формулировку.

Отсутствие иерархии ценностей влечёт за собой неконструктивную вину в том смысле, что пока ценностей много и они не упорядочены, любое движение в мире чему-нибудь да угрожает. Например, любой проступок, который из-за внутренней противоречивости нравственных критериев не может быть безусловно “хорошим”, означает жертву одной ценностью во имя другой и потенциально способен вызвать мучительное чувство вины. Поэтому очень часто, когда мы нарушаем какую-то норму и испытываем при этом чувство вины, мы в действительности следуем при этом какой-то другой более важной норме, которую, возможно, мы не осознаем. Если мы в данном случае поймем, что в действительности наше переживание вины связано с тем, что мы следовали какой-то более важной норме, то мы испытаем чувство успеха и целостности своей личности, а не чувство вины или стыда. Это позволит нам личностно вырасти, а также послужит хорошим основанием при рассмотрении того, как следует поступать в будущем.

Переживание неконструктивной вины возможно и тогда, когда мы нарушили наши истинные ценности, но не способны правильно пережить раскаяние и исправить свое поведение. Здесь важно представить взгляды А. Зеличенко, который полагает, что “водораздел между полезными и вредными страданиями проходит по способу их осмысления. Если при осмыслении удается придать страданию ценность, то оно превращается в фактор, способствующий духовной работе. В противном случае оно остается шлаком”. Под  шлаками автор понимает то, что имело тенденцию к отреагированию, но не было отреагировано, например отжившие представления, ненужные привычки, бесполезные знания и т.п.[8].

В идеале вина, имеющая изначально позитивный посыл, т.е. являющаяся следствием нарушения наших истинных ценностей, информирует нас, что нам следует изменить своё поведение. Однако человек, испытывающий вину, может начать заниматься самобичеванием, которое приводит к тому, что у него возникают мысли о его никчёмности, и, таким образом, позитивное в начале чувство вины превращается в собственного тирана. Тиран, вызывающий чувство никчемности, подавляет активность человека, а значит, не даёт ему возможность исправиться. Между тем, считается (А. Зеличенко), что центральным моментом в работе со страданиями является инициация “хорошей” активности, то есть активный поиск возможностей использовать их “позитивный потенциал” для личностного роста. Важной составной частью работы, по А. Зеличенко, является “поиск путей улучшения ситуации, если это возможно, и извлечение из неё уроков”.

Согласно нашим взглядам, правильный способ переживания вины выражается следующей схемой: во первых, необходимо приостановить поток негативных мыслей и чувств, с целью осознать, чем вызвано данное самобичевание и понять, что сожаления об упущенном бесполезны, более же конструктивно признать факт совершения ошибки. Без признания своей ошибки, невозможно работа по изменению своего поведения и исправлению негативных сторон своей личности. После признания своей вины (признание того, что мы нарушили значимую, подлинную ценность своего истинного Я и поступили неправильно) должен начаться поиск правильного поведения в подобной ситуации. Второй шаг можно считать завершённым, когда человек решил данную дилемму, то есть как бы “увидел картинку” правильного поведения. На этом работа не заканчивается. Третий шаг завершиться тогда, когда человек, попав в подобную ситуацию, поступит правильно, то есть в соответствии с принятым во время второго шага решением. Только в результате такой работы личность человека изменяется качественно, а именно, человек преодолевает ещё одну ступеньку на подходах к целостности, зрелости, ответственности и гармонии с самим собой и миром, а значит к своему здоровью.

Рамки данной статьи не позволяют представить результаты проведённого нами экспериментального исследования по изучению взаимосвязи вины с социальной адаптацией и активностью человека. Данные результаты будут представлены в последующих публикациях.

В данную статью не вошли результаты экспериментального исследования взаимосвязи вины с социальной адаптацией и активностью человека, которые будут приведены в последующих публикациях.

ЛИТЕРАТУРА

1.  Антонян Ю.М.  Психология убийства. – М.: Юристъ, 1997.

2.  Брехман И.И. “Валеология – наука о здоровье”.М.: Изд. Физкультура и спорт, 1990.

3.  Бубер М. “Вина и чувство вины”. // Вестник РАТЭПП № 2. – 1994.

4.  Васильева О.С., Филатов Ф.Р., Психическое здоровье как интегративная характеристика личности, в сб. “Психологический вестник РГУ“, Ростов-на-Дону, 1998.

5.  Давидович В.Е., Чекалов А.Е. “Здоровье как философская категория”. // ж. Валеология №1. – 1997.

6.  Даниленко О.И. “Душевное здоровье и поэзия”.- С.-Петербург, Изд. Стройлеспечать,1996.

7.  Зейгарник Б.В. “Теории личности в зарубежной психологии”.-М.:МГУ,1982.

8.  Зеличенко А. “Психология духовности”. – М.: Изд. трансперсонального института, 1996.

9.  Изард К.Е. “Эмоции человека”. – М.: Изд. Моск. ун-та, 1980.

10.Калитеевская Е.Р., Ильичева В.И. “Адаптация и развитие: выбор психотерапевтической стратегии”. // Психологический журнал, том 16 №1 – 1995.

11.Карринг Н. Совесть. // Вестник знания, 1952.

12.Литвак М.Е. “Психологическая диета”. – Ростов – на – Дону, Изд. Психологическое айкидо,1993.

13.Словарь русского языка, Т.1. -М.: Русский язык, 1985.

14.Петленко В.П. “Валеология человека: красота, любовь, здоровье”, том 1.- С.-Петербург, Изд. PetRos, 1996.С

15.Полис А.Ф. “Эмоциональное и норма поведения личности”. // Вопросы философии №5. – 1984.

16.Рубинштейн С.Л. “Эмоции”, // Психология эмоций. Тексты.- М.:Изд. Моск. Ун-та, 1993.

17.Роджерс К. “Взгляд на психотерапию. Становление человека”. – М.:Прогресс, 1994.

18.Селье Г. “ Стресс без дистресса”. – М.:Прогресс,1992.

19.Смирнов И.Н. “Здоровье человека как философская проблема”. // Вопросы философии №7 – 1985.

20..  Франкл В. Человек в поисках смысла. – М.: Прогресс, 1990.

21.Фрейд А.  Психология “Я” и защитные механизмы.  – М.: Педагогика-Пресс, 1993.

22.Фрейд З.  “Я” и “Оно”:  Книга 1.  -  Тбилиси:  Мерани, 1991.

23.Фромм Э.  Человек для себя. – Минск: Коллегиум, 1992.

24.Хей Л.Л. “Сила внутри нас”. – Каунас, Изд. Ltd Ritas, 1996.

25.Хорни К.  Невроз и развитие личности.  // Собр. соч., Т. 3, 1997.

26.Хорни  К.  Невротическая личность нашего времени.  // Собр. соч., Т. 1,1997.

27.Юнг К.Г.  Совесть с психологической точки зрения.  // Аналитическая     психология. – М.: Мартис, 1995.